Аллея звёзд — Геннадий Хазанов - артист эстрады

Геннадий Хазанов - артист эстрады, актёр театра и кино, телеведущий, руководитель московского Театра эстрады.
Геннадий Хазанов - артист эстрады, актёр театра и кино, телеведущий, руководитель московского Театра эстрады.

ЦИТАТЫ:
«Это было самое большое счастье. Тонюсенькую линию выписывать доставляло удовольствие после довольного тяжелого труда. Потому что, если появлялась клякса или какая-то ошибка, тебя заставляли переписывать всю тетрадь.»
«А сколько народу в стране кормилось моими миниатюрами? Даже фамилией моей. За десять рублей пришел человек в милицию, взял мою фамилию, с ней ездил по стране.»
«Это не труд, это – истязание. Причем это истязание для педагогов было. Потому что я ненавидел ходить в музыкальную школу. Причем надо было насиловать, как писал Саша Черный «простуженный рояль», который простоял всю войну в квартире.»

ИНТЕРВЬЮ:

Минаев: Утреца добрейшего, друзья дорогие! У нас сегодня пятница, третье апреля. Сегодня завершается первоапрельская неделя, если так можно выразиться. С праздником вас всех, товарищи, поздравляем! По случаю завершения недели к нам гость пришел. Да какой! Геннадий Хазанов!

Ветрова: Здравствуйте!

Минаев: Сегодня без званий.

Хазанов: Ой, это самое правильное.

Минаев: Мы вас с началом весны поздравляем.

Хазанов: Спасибо большое, я тоже вас поздравляю с весной. Хочу еще себя поздравить. Точнее, поздравить мою старшую внучку. У нее сегодня День рождения. Ей сегодня 12 лет. Также хочу воспользоваться возможностью поздравить человека, который в моей судьбе сыграл очень серьезную роль, это Марк Григорьевич Розовский. У него сегодня тоже День рождения.

Ветрова: Присоединяемся к поздравлениям.

Минаев: Обязательно!

Хазанов: Спасибо.

Минаев: Хотелось бы о ваших школьных годах поговорить. Вы уже тогда выступали. У вас был ряд известных персонажей, вы пародировали школьных своих друзей, педагогов. Говорят, что не пародировали только учительницу математики. Почему?

Хазанов: Даже, если бы вы сейчас о ней не вспомнили, я бы вспомнил о ней сам. Ей 91-ый год. Юлия Ивановна Непотерина. Она сделала для меня очень важное дело. Она заставила меня быть точным, требовать точности. Небрежность – это самое ужасное, что может быть в профессии. Два предмета, сейчас будете надо мной смеяться – математика и чистописание...

Минаев: Почему же смеяться?

Хазанов: Давайте я что-нибудь напишу. А вы что-нибудь говорите.

Дима (диктует): Дорогая Яна…

Хазанов: Это диктант что ли?

(смеются)

Ветрова: Вы же сами просили! А можно автограф поставить?

Минаев: Пользуясь случаем.

(Геннадий Хазанов пишет)

Хазанов: Видите?

Ветрова: Красиво, красиво!

Хазанов: Это было самое большое счастье. Тонюсенькую линию выписывать доставляло удовольствие после довольного тяжелого труда. Потому что, если появлялась клякса или какая-то ошибка, тебя заставляли переписывать всю тетрадь.

Минаев: Тетрадь?!

Хазанов: Это могло быть на шестой странице. И надо было переписывать тетрадь.

Минаев: Это серьезно! Скажите, а вы ведь серьезно занимались на фортепьяно?

Хазанов: Серьезно занимался.

Минаев: Вы же заканчивали музыкальную школу.

Хазанов: Заканчивать музыкальную школу и серьезно заниматься…

Минаев: Но ведь это же в принципе труд.

Хазанов: Это не труд, это – истязание. Причем это истязание для педагогов было. Потому что я ненавидел ходить в музыкальную школу. Причем надо было насиловать, как писал Саша Черный «простуженный рояль», который простоял всю войну в квартире. Это были одни из самых тяжелых минут и часов моей жизни, когда нужно было играть эти гаммы. В еврейских семьях считалось, что скрипка – это надо. Но для скрипки у меня уже совершенно точно данных было маловато. Тем более, что мой старший брат заканчивал эту школу по классу скрипки, арфы. Тяжелый, неподъемный инструмент. Была такая знаменитая арфистка Вера Дулова, она грандиозно играла. До сих пор помню ее фамилию, как ее объявляли. Когда я жаловался Ростроповичу на свою судьбу, рассказывая про фортепиано, он говорил: «Рояль – это та же самая арфа, только в гробу».

Минаев: Вы – художественный руководитель московского государственного театра эстрады…  

Хазанов: Счастлив, что третьего апреля я еще художественный руководитель театра эстрады. Это самый большой праздник.

Ветрова: Расскажите, что у вас в театре нового. И начали ли вы плотно заниматься режиссурой?

Хазанов: Нет, я очень люблю, когда человек занимается своей профессией. И в чем-то, безусловно, я занимаюсь режиссурой.В чем-то. Мне не надо кокетничать. Но это вовсе не значит, что я претендую на статус режиссера. Я даже не претендую на статус человека, который говорит: «Вот, я буду ставить спектакль».

Ветрова: Вы сейчас играете в спектаклях, насколько мы видим, которые уже давно идут. А что-то новое с вашим участием готовится?

Хазанов: Да. Я хочу сделать спектакль вместе с Сергеем Плотовым, замечательным сценаристом, драматургом, поэтом. Мы с ним вместе сделали пьесу по мотивам знаменитой польской пьесы Славомира Мрожика. У Мрожика пьеса называлась: «Полиция». Наша версия очень отличается, название: «Век свободы не видать».

Минаев: У нас сегодня заканчивается неделя смеха, и вы у нас на сладкое.

Хазанов: Ну да. Вспомнил старый анекдот. В одной еврейской семье принимают гостей. Хозяйка с кухни кричит мужу: «Я могу нести курицу?». Он говорит: «Нет, гости кушают хлеб». И так пять раз: «Могу уже нести курицу?» - «Нет, гости кушают хлеб». Все, гости скушали хлеб, можно нести курицу. Хозяйка приносит живую курицу, и курица крошки начинает клевать. Так и мой приход - когда «хлеб съеден».

(смеются)

Минаев: Я хотел о кинематографических делах поговорить. Вы не хотите сняться в «Ералаше», если будет такое предложение от Грачевского?

Хазанов: Во-первых, года два назад я снимался.

Ветрова: Ну, это давно уже.

Хазанов: Знаете, никого не хочу обидеть. «Надо вовремя приходить и вовремя уходить». Мой «Ералаш», который пережил… уже пошел четвертый десяток…

Минаев: Это мы помним.

Хазанов: Который реально стал одним из классических сюжетов «Ералаш». Он как раз был сделан в тот момент, когда мне была запрещена работа на эстраде. Это было начало 84-ого года. И таким образом на мою голову свалился «Ералаш».

Минаев: Тогда вы присутствовали везде. Я помню этот «Ералаш», который в качестве журнала перед кинофильмами в кинотеатрах показывали. Идешь на один фильм и всегда вас видишь. Вы были всегда с нами.

Дима: «Ленина забыли» еще.

Хазанов: Подождите! Скоро будем вспоминать.

Минаев: Геннадий Викторович, сейчас с народом общаться будем. Мы прекрасную даму подготовили, зовут ее Анна, она из Кемерово дозвонилась. Анна, доброе утро!

Анна: Доброе утро! Геннадий Викторович, год литературы в нашей стране. А какие новые книги вас впечатлили за последнее время? Или вы читаете классику?

Хазанов: Анна, я без книги не засыпаю. Я очень серьезно занимаюсь историей нашей страны, мемуарной литературой. Я только что закончил читать воспоминания, написанные Альбертом Шпеером. И вообще я занимаюсь серьезно Третьим Рейхом. Недавно наткнулся на очень любопытную информацию о том, что младший брат Германа Геринга, которого звали Альберт – это человек, который спас за свою жизнь евреев больше, чем знаменитый Шиндлер. Поэтому, если мой ответ с утра вас не перегрузил, то я буду считать, что ответил на ваш вопрос.

Ветрова: Может, кто-то тоже заинтересуется этой темой. Еще хотели поговорить о шоу «Точь в точь», в котором вы появлялись в образе товарища Огурцова из «Карнавальной ночи».

Хазанов: Это новогодний выпуск был, серьезно я к этому не отношусь. Это скорее баловство. Это не то, что человек выходит с номером, надо показывать Майкла Джексона и отвечать за это.

Ветрова: А День рождения свой отметили на съемочной площадке? По-моему день попал как раз. У вас же первого декабря?

Хазанов: Первого декабря съемки не было. Накануне, по-моему, был съемочный день.

Ветрова: То есть, проставляться, извините за выражение, не пришлось?

Хазанов: Да не жалко проставляться. «Юбилей – это ворота распахнутые человеческой глупости», - Хулио Кортасар сказал эти слова. Проставляться, чтобы что?

Ветрова: Чтобы народ порадовать.

Хазанов: А что, народ такой не радостный? И порадуется оттого, что стоит несколько бутылок спиртного и еда какая-то? Ни от этого же радость приходит!

Ветрова: Для кого как!

Хазанов: Для тех, для кого это радость – это не герои моего романа.

Дима: На меня произвел сильнейшее впечатление, до сих пор не могу отойти, ваш концерт в 84-ом году, в оперной студии консерватории. Знаменитая программа: «Не хочу в ночной бар, хочу в Нарьян-Мар». Еще, помню, вы сказали, что отходите от жанра пародии. Еще сказали что-то не очень справедливое…

Хазанов: Оперная студия в Ленинграде? Я хорошо помню этот концерт.

Дима: Помню вашу фразу, что вы считаете не очень справедливым, что один Папанов кормит несколько народных артистов, 20 лауреатов жэковских конкурсов.

Хазанов: А сколько народу в стране кормилось моими миниатюрами? Даже фамилией моей. За десять рублей пришел человек в милицию, взял мою фамилию, с ней ездил по стране. Если вы посмотрите в интернете программу Малахову, увидите, как этот «артист» изволил прийти туда. Потому что команда, которая работает у Малахова, она любит такое собирать и находить. Он пришел. А после этого буквально года нет, как он позвонил мне, и еще раз я сказал: «Что вы от меня хотите? Уже ведь даже фамилию у меня забрали?»

Минаев: Он реально поменял фамилию? Поменял паспорт?

Хазанов: Да.

Минаев: Сильно, конечно…  Он не доказывал, что он родственник?

Хазанов: Нет. Когда я спрашивал: «Вы мне брат?», он отвечал: «Ну, не сестра же…»

Минаев: Молодец!

Дима: Отлично уклончив.

Хазанов: Когда говорят, что надо создавать свое… Конечно надо! Но этого всегда было мало, всегда единицы. Подражателей и копиристов было всегда много во все века. Если такую мощь носит в себе Жванецкий, то представляете какое количество эпигонов у Жванецкого, которые писали под него? Причем я видел, как эти люди просто косят под Жванецкого в манере, с выхолощенным нутром…

Дима: Оболочка одна…

Хазанов: Да! Подражание. Причем, они даже не пишут, что это подражательство. Они искренне воруют. И даже не понимают, что они воруют.

Минаев: Они это делают честно.

Ветрова: Давайте поговорим еще о любви, если вы не против.

Хазанов: Вообще, о любви надо не с утра говорить.

Ветрова: Ну, так получилось.

Минаев: А вдруг у нас разговор до вечера затянется?

Ветрова: Итак, сейчас весна, традиционно она считается временем влюбленности. А вы можете сказать, в какое время случилась главная любовь вашей жизни?

Минаев: Накрыло когда вас?

Хазанов: Ну, все-таки это не весна была.

Ветрова: Уже хорошо.

Хазанов: Это было ранняя осень. В этом году исполняется уже с того момента 46 лет.

Ветрова: «Это круто!» - Как говорит молодежь. Впечатляет.

Минаев: Скажите, а в любви чувство юмора необходимо? Без него можно обойтись?

Хазанов: Надо сначала определить, что такое любовь.

Ветрова: А вы договорились с собой, что это такое?

Минаев:  Кстати, с собой надо или с партнером надо договариваться?

Хазанов: С партнером договариваться не о чем. Партнеру надо говорить, что ты его любишь. Ничего другого человек слышать не хочет. Любовь – это такое неестественное состояние. Это такое неестественное состояние человека, когда ты задыхаешься без другого. Дело в не плотских утехах. А в том, что ты реально без этого человека не можешь жить.  Это уже не совсем из области здоровья, я бы так сказал.

Минаев: Геннадий Викторович, пожелайте что-нибудь нашим слушателям весеннего.

Ветрова: Жизнеутверждающего желайте.

Хазанов: Самое трудное наступает, когда говорят: «Пожелайте! Пожелайте, нашим радиослушателям». У нас же все-таки, слава тебе господи, Ретро FM, мы в этом пространстве с вами беседуем. Самые тяжелые минуты, когда хочется просто вознести все вокруг, на секунду остановиться и вспомнить, сколько хорошего всего было. А было много хорошего. Вся жизнь практически – это Ретро. Я бы дал второе название этой радиостанции – «Жизнь».

Минаев: Ну, спасибо! Так и хочется сказать: «Ну! За все хорошее!»